Walter Evans-Wentz, The Fairy-Faith in Celtic Countries (1911)
Перевод: Анна Блейз (с)
Окрестности горы Бен-Балбен в графстве Слайго — одно из тех особых мест Ирландии, где, по слухам, можно встретить фейри, и наш первый очевидец оттуда утверждает, что способен не только видеть «дам и господ», но и говорить с ними[1]. Этот смертный, удостоившийся такой чести, живет там же, где жили его отцы и деды на протяжении четырех сотен лет, — в тени Бен-Балбена, на склонах которого, по преданию, Дермот нашел свою смерть, охотясь на дикого вепря. И эту знаменитую древнюю гору, изрытую причудливыми гротами и пещерами целую вечность назад, когда в ее отвесные склоны еще билось море, «дамы и господа» избрали главным своим обиталищем. Даже на ее вершине, широкой и плоской, как стол, — ибо гора эта напоминает огромный каменный куб, поставленный среди равнины неким могучим допотопным богом, — попадаются коварные, уходящие в неведомую глубь расселины, в которых уже не один охотник пропал бесследно; и если встать над ними и прислушаться, то можно услышать, как по древним подземным ходам, протянувшимся на три, а то и четыре мили до самого океана, разносится мерный рокот прибоя. В соседних горах есть глубокие пещеры, исследовать которые до конца не отважился еще никто, и даже собаки, забравшиеся в них, не возвращаются или, в лучшем случае, выходят в нескольких милях от входа.
Пасмурным днем, когда над Бен-Балбеном и его соседями повисли густые белые полотнища тумана и накрапывал дождь, а внизу, над пурпурными вересковыми трясинами, сгустился странный для полуденного часа сумрак, я сидел со своим другом подле уютного, душистого торфяного очага и слушал рассказы о «господах и дамах».
Встречи с «дамами и господами». «По молодости я частенько хаживал в горы, вон туда (показывает из окна, в какую сторону), поудить форель или поохотиться; там-то я и встретил одного из господ в первый раз. Дело было в январе, денек выдался сухой и холодный. Мы с приятелем решили пойти; я ружье с собой прихватил — и в дорогу. И вот, только мы обогнули Бен-Балбен, как я его и увидел. Я сразу понял, кто это, потому что слышал всякие рассказы о дамах и господах, сколько себя помню. Этот был одет в синее, а на голове — шапка такая странная, будто с оборками[2]. И вот он подходит к нам и говорит мне: “Чем реже ты на эту гору приходишь, тем лучше. Одна молодая госпожа тут хочет тебя забрать”, — а голос такой сладкий, точно серебряный. А потом говорит, мол, вы тут из ружей своих не палите, а то дамы и господа шуму не терпят. Он вроде как был солдат у этих дам и господ, стражник или что-то такое. Ну, мы и пошли оттуда, а он нам сказал идти и не оборачиваться, мы и не стали. В другой раз я один ловил форель чуть ли не в том же месте, как вдруг услышал голос: “Да это же ***, рыбачит босиком”. Потом раздался такой посвист, будто музыка, и шум, как будто в барабаны бьют, а вскорости пришел один из господ и толковал со мной добрых полчаса. И сказал: “Твоя мать через одиннадцать месяцев умрет, так ты смотри, чтобы не умерла без помазания”. И через одиннадцать месяцев она таки умерла. А уже уходя, предупредил меня: “Ты должен возвратиться домой прежде, чем солнце сядет. Не опаздывай! Не опаздывай! Пока я не вернусь в замок, они тебе ничего сделать не смогут”. Как я потом узнал, он собирался забрать меня, но передумал, потому что не захотел оставлять мою мать одну. И после этих предупреждений я уже боялся в горы ходить. Но недавно мне сказали, что ходить уже можно, только не одному, а если возьму с собой кого-то».
Защита от опасностей. «Дамы и господа всегда были ко мне добры и защищали меня. Когда б не они, я бы уже два раза утонул. Однажды я поплыл на остров Дарниш — это где-то в миле от берега. Пролив очень глубокий, а тут еще и море стало неспокойным, начался отлив, и я чуть было не пропал. Уж я и кричал, и вопил, да все равно спасся только чудом — смотрю, а меня обратно на берег вынесло. Потом уже, когда я говорил с тем господином, что пришел забрать меня, он помянул этот случай и сказал, что это они тогда не дали мне утонуть».
Стоянки «дам и господ». «Дамы и господа живут под горами в прекрасных замках, особенно у нас, в Ирландии, — да и в других странах их тоже предостаточно. У них, как у армии, есть разные стоянки, и они переходят с одной на другую. Некоторые живут в горах Уиклоу возле Дублина».
Вмешательство в человеческие дела. «Дамы и господа очень даже интересуются человеческими делами — и всегда стоят за правду и справедливость. На какую сторону они становятся в наших войнах, та и побеждает. Вот, например, они были за буров — ну, буры и отстояли свои права. Еще они говорили мне, что [в русско-японской войне] были за японцев, а не за русских, потому что русские, мол, тираны. Иногда они и между собой воюют. Один из них как-то сказал: “Если надо сразиться за друга или за Ирландию — я готов!”»
Общее описание. Я попросил рассказать о «дамах и господах» в общем и целом, и вот что поведал мой собеседник: «Это самые великолепные создания из всех, кого я только видал. Они нас превосходят во всем, оттого-то их называют дамами и господами. Рабочих среди них нет, есть только знатные воины, все высокие и благородной наружности. Это особое племя, среднее между нами и духами, как они мне сами сказали. А уж на что они способны — страшно представить! “Мы бы могли сократить род людской наполовину, — говорят они, — да не станем, потому что надеемся на спасение”. А года три-четыре тому назад я видел одного человека, на которого они наслали паралич. Взгляд у них такой пронзительный, что, сдается мне, они способны видеть сквозь землю. А голос — серебристый и сладкий, и говорят они быстро. Музыка у них — самая прекрасная на свете. Молодых людей да умников, с которыми им интересно, они забирают целиком, с душой и телом, переменяя им тело по подобию своего. Однажды я спросил их, могут ли они умереть, и они сказали: “Нет; мы вечно остаемся молодыми”. Если они заберут тебя и ты попробуешь какой-нибудь еды у них во дворце, то уже не вернешься. Превратишься в одного из них и останешься с ними до скончания времен. Еще они могут являться в разных обличьях. Один из них как-то показался мне маленьким, фута в четыре ростом, и крепко сбитым. И сказал: “Я на самом деле выше, чем кажусь тебе. Мы можем превращать стариков в молодых и делать большое маленьким, а маленькое — большим”. Одна из ихних дам рассказала мне все секреты моей семьи. Сказала, что моему брату в Австралии предстоит много скитаться и терпеть невзгоды, — так оно и вышло; а еще предсказала, что мой племянник, которому тогда было от роду годика два, станет священником и большим человеком в Америке, — и это тоже сбылось. Кроме дам и господ, которые стоят наособицу, есть еще злые духи и привидения, но это совсем другое дело. Матушка моя однажды видела лепрекона — тот стоял под кустом и стучал своим молоточком, а только она попыталась подойти ближе, как сразу исчез. Но это тоже совсем не то, что дамы и господа»[3].
