Явление религиозного реконструкционизма* было отмечено в религиоведческих исследованиях, но не обрело широкой популярности среди исследователей. И хотя реконструкторы чаще всего пытаются воссоздать традиционные религиозные традиции древних народов, в религиоведении исследования религиозного реконструкционизма были и остаются разделом дисциплины, посвящённой исследованиям новых нетрадиционных религиозных движений и культов (НРД). Почему так? Этому есть несколько причин. Во-первых, одно дело — исследовать исторические источники о древних религиях, а совсем другое дело — исследовать действующую религиозную группу, исповедующую нечто, по внешним признаком напоминающее древнюю религию. К тому же, религиозный реконструкционизм — явление сравнительно новое. Во-вторых, традиции “мёртвых” религий утрачены в очень многих компонентах, а имеющиеся исторические исследования не позволяют полностью воссоздать ту или иную древнюю религию, поэтому реконструкторы, зачастую, компенсируют эти пробелы информацией, полученной из каких-то мистических источников. С научной точки зрения, такая информация не может считаться относящейся к существовавшей в прошлом религии, к тому же есть прецеденты опровержения историческими памятниками подобной информации.
Российское сообщество кельтских реконструкторов претендует на почти полную опору на достоверный исторический материал, хотя и признаёт, что сохранилось, действительно, немногое. С одной стороны, на это же претендуют почти все современные “друидические” ордена Британии и Ирландии, но при сравнении видно, что российское сообщество уделяет больше внимания историческим и литературным памятникам, в то время как на родине друидов больше практики, причём с исторической точки зрения довольно сомнительной. Трудно сказать, идёт ли на пользу российскому сообществу такая особенность, но именно благодаря ей оно имеет интерес со стороны религиоведения, ведь исследования любительских реконструкций не имеют академической ценности и лишь огромное число последователей может тогда свидетельствовать о серьёзности объекта исследования, но этого до сих пор нигде в подобных сообществах не было. Другой интересной особенностью российского сообщества является то, что за более чем десять лет своего существования оно не распалось. В начале 2000-х гг. в академической среде возникало много околорелигиозных неоязыческих сообществ, но большинство из них не просуществовало и пяти лет. Здесь же мы имеем уже куда более длительный срок, что вдвойне удивительно для сообщества, посвящённого язычеству страны дальнего зарубежья. В России популярнее славянское и скандинавское неоязычество, всё остальное встречается крайне редко.
Существуют серьёзные терминологические трудности в отношении т.н. “язычества” и применимости этого понятия в отношении той или иной традиции. Безусловно, верования древних гэльских племён существенно отличаются от верований древних славян. Так же и сообщества, пытающиеся возродить эти верования, сильно отличаются между собой во всех компонентах и было бы абсолютно неверно говорить о каком-то сходстве кельтских реконструкторов с сообществами славянских неоязычников, но в силу сложившейся в религиоведении систематики эти направления вынуждены “соседствовать” друг с другом и изучаться специалистами одного и того же профиля. Так что наличие в российском религиозном поле кельтских реконструкторов — явление весьма самобытное и серьёзное в плане отношения к исконной традиции. Можно даже дискутировать о том, насколько кельтские реконструкторы отличаются от академических исследователей соответствующей культуры. С одной стороны, исследователи не исповедуют то, что они изучают, а с другой стороны об этом стало можно относительно безнаказанно заявлять сравнительно недавно. Поэтому авторы исследований вековой давности тоже вполне могли исповедовать что-то подобное, а современные кельтские реконструкторы являются тогда их наследниками в некотором смысле. Но это лишь предположения, которые могут, разве что, добавить дополнительный интерес к изучению кельтской реконструкции.
Материалы издания «Современное кельтское язычество в вопросах и ответах» весьма подробно излагают как базовые аспекты мировоззрения современных кельтских реконструкторов и особенности жизни их сообщества, так и основы подхода к восприятию наследия древних гэлов (кельтов). Поэтому эти материалы будут полезны как интересующимся друидической традицией, так и исследователям современных друидических движений в различных странах.
А.И. Тюрин
религиовед, сооснователь Русского религиоведческого общества
* Этим термином в религиоведении называются попытки воссоздать и воспроизвести религиозную традицию, которая была прервана и не имеет живых носителей.
