Установление владений Тары

Перевод выполнен по изд.; Fallsigud teglach Tara//Eriu. 1908-1910. IV. P. 121 — 161, использующему рукопись «Желтой Книги из Лекана».
С. Шкунаев

— Однажды во времена Диармайта, сына Фергуса Кербала, собрались потомки Ниалла на Маг Брег, и вот что они говорили. Велики казались им владения Тары — долина, открытая на семь сторон…открытая на семь сторон… Слово владения, фигурирующее в названии саги,- достаточно условный перевод ирл. tellach, связанного со значениями ‘хозяйство’, ‘очаг’, однако по смыслу изложения имеющего явно территориальный оттенок. Долина, о которой идет речь, в тексте названа буквально имеющей ‘семь видов на каждую сторону’., так что в пору было урезать те земли без полей и домов, бесполезные для очага Тары. Ибо всякие три года приходилось им семь дней принимать и кормить ирландцев, как заведено это было на празднестве Диармайта, сына Кербала. Не являлись туда король без королевы, благородный без супруги, воин без…воин без…Далее следует слово il-iarand, смысл которого неясен. […]^**, увечный без спутницы, хозяин заезжего дома без жены, юноша без возлюбленной, девушка без любимого, кто ни на есть без своего ремесла.

И собирались там короли и мудрецы подле Диармайта, сына Кербала, и сидели они по одну сторону от него, а воины и разбойники…и разбойники..В тексте ирл. dibergae, т. е. люди, составлявшие вольные отряды разбойников и морских пиратов, воспринимавшиеся в то время как обыкновенные воины. В христианское время отношение к этой категории было весьма отрицательное (см. сагу ‘Разрушение Дома Да Дерга’ в наст. изд.). — по другую. Место в покоях подле дверей было тогда юношам и девушкам, да прочему заносчивому и буйному люду.

Каждому доставалась там достойная его доля: лучшие напитки, говядина, свинина и окорок королям и мудрецам, а вместе с ними и всем благородным свободным вождям; служанки и слуги отрезали и подавали им все. Воинам и разбойникам разносили кровавое мясо с железных вертелов, хмельное питье, свежее пиво и молоко, а шуты и кравчие отрезали и подавали им все. Головы, ноги и все, что осталось от всякой скотины, доставалось возничим, шутам и простому народу, а отрезали и подавали им возничие, шуты и простой люд. Мясо телят, овец и свиней да седьмую долю выносили наружу юношам и девушкам, ибо весельем своим тешились они и не достигли еще возраста благородных. Свободные слуги и женщины нарезали и подавали им все.

Созваны были однажды благородные ирландцы на пир к Диармайту, сыну Кербала, во дворец Тары. Но сказали они, что не придут на пир, пока не установят для них границы владений Тары, какими были они до них и пребудут вовеки, и возвестили о том Диармайту. Отвечал тот, что не годится просить его об установлении владений Тары без совета с Фланн Фебла, сыном Сканнлана, сына Фингена, первейшим в Ирландии, наследником Патрика, или с Фиахра, сыном рукодельницы…Фиахра, сыном рукодельницыПоскольку Диармайт является историческим королем (545-565 гг.) и известно, что за год до своей смерти он последним в Ирландии отмечал традиционный языческий праздник Тары, описанные в саге события могут быть достаточно точно хронологически определены. И Фланн Фебла и Фиахра были так называемыми ‘наследниками’ Св. Патрика, настоятелями Армы, но о первом из них известно, что он скончался в 740 г., а второй — в 551 или 552 г. Однако связь их с описываемыми событиями вполне традиционна, что подтверждается в ‘диннсенхас’ (предание о ‘старине мест’).). Тогда отправились от них гонцы к Фиахра, сыну Колмана, сына Эогана, и привели его на подмогу, ибо воистину немного было у них мудрых людей и множество неучей и к тому же немало распрей и в избытке споров.

Прибыл к ним тогда Фиахра и спросили его о том же — как разделить им владения Тары, но отвечал Фиахра, что не рассудит этого дела, прежде чем не пошлют за тем, кто старше и мудрее его самого.

— Где же найти его? — спросили они.

Что ж,- отвечал Фиахра, — это Кеннфаэлад, сын Айлиля, сына Муйредаха, сына Эогана, сына Ниалла. Мозг забвения был вынут из его головы во время сражения при Маг Рат…сражения при Маг РатЭтому сражению посвящена отдельная сага, где говорится о том, как противник Кеннфаэлада Конгал Клаен нанес ему удар в голову, из которой тут же вытекла часть мозга, и потом мозг продолжал вытекать еще целый год во время врачевания. В итоге герой оказался наделенным необыкновенной памятью.), и с тех пор до сего дня помнит он все, что случилось в Ирландии. Воистину ему надлежит прийти и рассудить вас.

Тогда послали они за Кеннфаэладом, а когда тот пришел, спросили его о том же.

— Не годится спрашивать об этом меня,- отвечал тот, — когда есть в Ирландии пятеро тех, кто старше всех нас.

— Где же они сейчас? — спросили тогда его.

— Нетрудно ответить, — сказал им Кеннфаэлад, — это Финнхад из Фалмаг в Лейнстере, Ку Алад из Круаху Коналад, Бран Байрне из Байренн, Дубан, сын Дега, из королевства людей Олнегмахт и Туан, сын Кайрелла…Туан, сын Кайрелла…Логически следовало бы ожидать, что каждое королевство (пятина) Ирландии будет представлено одним мудрецом. Между тем, не вполне ясно почему, но Мунстер и Миде (юг и центр) остались в стороне, зато значатся но два ‘представителя’ от Лейнстера (Финнахад и Бран Байрне) и Коннахта (Куалад и Дубан).) из Улада, тот самый, что принимал множество обличий.

Послали люди из Тары за ними, а когда те явились, спросили у них о том же, то есть чтобы установили они для них владения Тары. И тогда поведал каждый о том, что помнил, а потом сказали они, что не годится им делить владения Тары, пока нет на этом собрании того, кто старше их всех и воспитал их.

— Где же он? — спросили ирландцы.

— Нетрудно сказать, — ответили те, — это Финтан, сын Бохра, сына Бита, сына Ноя.

И был он тогда у Дун Тулха в Киаррайге Луахра.

Отправился один из людей Кеннфаэлада, Берран, к Финтану в Дун Тулха, что на западе от Луахра Дедад. Привел он Финтана в Тару и с ним восемнадцать спутников, так что шли девятеро позади него и девятеро впереди…и девятеро впередиЧисло девять при упоминании количества сопровождающих, колесниц и т. п. — всегда знак высшего достоинства персонажа в ирландской традиции.. Не было среди них такого, кто не приходился бы ему родичем — сыном, внуком, правнуком или каким иным потомком.

С великой радостью приветствовали Финтана в Медовом Покое, и всякий был доволен, что услышит его речи и истории. Встали пред ним все ирландцы и предложили Финтану сесть на место судьи. Но сказал тогда Финтан, что не начнет говорить, пока не узнает, в чем дело.

— Довольно радоваться моему приходу, — сказал он еще, ибо и так верю я вашей радости, как всякий сын верит своей приемной матери, а приемная мать моя — тот остров, где все вы живете, Ирландия, а доброе колено ее — тот холм, на котором стоите, вы, Тара. Плоды и дары, цветы и пища этого острова питали меня от Потопа до сего дня, и сведущ я в историях всех пиров, похищений скота, разрушениях и сватовствах, что случились здесь от Потопа доныне.

Потом сложил он такую песнь:

Об Ирландии пусть воспрошают,
правду я знаю,
о каждом захвате ее,
с первого дня благодатного света.

С востока пришла Кессайр,
женщина дочерью Бита была,
с ней пятьдесят девиц
да трое пришло мужей.

Здесь их застиг потоп,
горе великое это,
и потопил их всех,
хоть каждый был на холме.

В Слиаб Бета на севере — Бит,
грустен о том рассказ,
Ладра у Ард Ладран,
Кессайр в своем укрытье.

Я же спасен оказался,
волею Божьего Сына, защитника стад,
отхлынул потоп от меня
над Тул Туйнде могучей.

Год я провел под потопом,
у Тул Туйнде великой,
не спалось никогда и спаться не будет,
лучше, чем там спалось.

Потом Партолон явился,
из края греков, с востока,
я все его ведал потомство,
хоть путь его был и немалый.

В Ирландии жил и тогда я,
когда была тут лишь пустошь,
вот сын Агномана явился,
Немед, чья смерть прекрасна.

Потом Фир Болг появились,
воистину это правда,
на этой земле был я с ними,
пока они жили на ней.

Фир Болг и Фир Галиойн
пришли, давно это было,
и Фир Домнайн пришли,
что жили на западе в Иррус.

За ними пришли Племена Богини,
в облаках густого тумана,
жил я тогда вместе с ними,
и век тот был не короткий.

Миля пришли Сыновья
в эти земли померяться силою с ними,
был я при каждом семействе
до этого самого часа.

Потом Миля пришли Сыновья
из земель испанских на юге,
жил я все время с ними,
воистину славными в битве.

Был уж мой век немалый,
того я сейчас не скрою,
пока не познал я веру,
от Отца рая заоблачного.

Я белый Финтан,
сын Бохра, того я не скрою,
здесь со времен я Потопа,
мудрец благородный, великий.

— Воистину это славно, о Финтан,- сказали ирландцы,- и пусть не коснется нас ничто, чем мы могли бы тебя обидеть. Желали б мы знать, насколько крепка твоя память.

— Ну что ж, — ответил им Финтан, — как-то раз шел я на запад по лесу, что в западном Мунстере, и была у меня ягода красного тиса. Посадил я ее во дворе моего дома, и выросло там дерево в рост человека. Тогда перенес я его на луг вблизи дома, и выросло оно на лугу таким, что сто воинов усаживал я под его листвой. От ветра и дождя, от холода и зноя защищало оно меня. Так и жил я вместе со своим тисом, пока не опали его листья от старости. Тогда не стало мне от него больше пользы, и срубил я дерево и из ствола сделал семь чанов…семь чанов…В следующем далее описании сосудов есть целый ряд неясных названий, опущенных нами при переводе., семь […], семь […], семь ступ, семь кувшинов, семь […] и семь чаш, да еще обручи для всех них. Так жил я и были со мной мои сосуды из тиса, пока не распались их кольца от ветхости Тогда переделал я их, но вышел у меня лишь… из чана, […] из […] ступа из […], кувшин из ступы, […] из кувшина и чаша из […]. Господом всемогущим клянусь я, что не ведаю, где теперь все они, после того как сносились от ветхости.

— Воистину ты мудрец, — сказал тогда Диармайт, — и преступить твое слово, все равно что преступить слово старейшего. Оттого-то и позвали мы тебя, чтобы рассудил ты нас по справедливости.

— И вправду верно, — ответил Финтан, — что ведомы мне все мудрые суждения от сотворения мира до сего дня.

Потом сложил он такую песнь:

Так знаю я,
безумцу того не открыть,
того, кто был первым судьей,
похвалюсь без утайки,
суд первый свершил без просчета.

Над дьяволом суд над горой Друим Ден…над горой Друим Ден…Скорее всего имеется в виду гора Фарнаг в графстве Уэстмит,
знаю о том я, как был он свершен
возлюбленным богом, молва разнеслась,
злодеянию первому первый был суд.

Любимого бога божественный дар,
чтобы был средь людей правый суд,
речи прекрасной закон был дарован,
лучше любого другого суждения, Моисею.

Изрек Моисей благородное дело,
слова того беспорочный закон,
Давид произнес вслед за ним
слово истины, слово пророка.

Фениус Фарсайд, бесконечная милость,
и с ним Кай Кайн-бретахКай Кайн-бретахпо преданию, был одним из 72 учеников Фениуса, посланных им в разные концы света изучать существовавшие 72 языка. Кай отправился в Египет, где познал закон Моисея. Другие источники рассказывают также, что в Египет отправился ученик Фениуса Таидел (легендарный предок гойделов) и там, на юго-западе страны, узнал ирландский язык, который считался языком избранным, ибо вобрал в себя все неясные и темные места других языков и придал им смысл в силу своей необыкновенной стройности и законченности.),
им даровано было, то праздник немалый,
семьдесят два языка.

С острова гойделов был Амарген,
наше золото, слава и свет,
Амарген Глуингел храбрейший,
слово правды сказал в первый раз он о Таре.

Три короля на Лиатдруим на ЛерЛиатдруим на Леродно из названий Тары. Тремя королями были Мак Куйл, Мак Кехт и Мак Грене, о которых см. отрывок из ‘Книги Захватов Ирландии’ в настоящем издании.)
и четыре сына Миля
сражались за власть
над Ирландией, дивной страной.

И сказал им тогда Амарген
самое славное мудрое слово,
что Миля потомки должны отойти
за девять волн лучезарного моря.

Тогда отошли они в море,
четыре сына короля Испании,
и там схоронили, обряд над волнами —
в Доме Донна оставили Донна.

После жестокой и яростной битвы
Ира оставили в Скеллига глине и камнях.

На восток пустились в путь войска
Эбера с Эремоном
и, силу растеряв свою,
бежав из Египта, Ирландию взяли.

Потом рождеству было время
Иисуса от девы Марии,
благословенный закон был объявлен
новым, чистейшим, священным заветом.

Теперь довольно речей,
это малая толика славных суждений,
пусть храбрые воины знают,
как мудростью им умудриться.

Воистину, это хорошо, о Финтан, — сказали тут все, — и нету для нас никого лучше, чтобы поведать о прошлом Ирландии.

— И вправду я помню, — ответил Финтан,- все, что случилось в Ирландии до сего дня, и знаю то, чему суждено быть до судного дня.

— Ответь же, — спросили ирландцы, — как досталось тебе это знание и что из преданий о былом нужно нам, дабы разрешить спор об установлении владений Тары?

— Нетрудно сказать, — ответил Финтан, — и немедля поведаю я об этом.

Как-то раз собралось великое множество ирландцев подле Конайнга БекеклахаКонайнг Бекеклахлегендарный ирландский король, правление которого, как можно заключить из нижеследующего, совпадало с жизнью Христа. Однако по другим синхронистическим выкладкам он правил около 425 г. до н. э. и был современником Ксеркса., подле короля Ирландии. В один из дней этого собрания увидели мы величайшего воина, прекрасного и могучего, что шел к нам с запада на заходе солнца. Охватило нас великое удивление при взгляде на его чудесный облик. Словно верхушки деревьев в лесу были его плечи, а между ног виднелись небо и солнце, ибо таков был его рост и благородство. Сияющее стеклянное покрывало было на нем, словно сотканное из тончайшего полотна. На ногах его были сандалии, но нельзя было узнать, из чего они сделаны. Желтые, словно золото, волосы вились у него до самых бедер. Каменные пластинки держал он в левой руке и ветвь с тремя плодами в правой, и вот что это были за плоды: орехи, яблоки и майские желуди, и все они были незрелыми. Миновал он нас, а потом обошел собрание со своей многоцветной ветвью из золота и ливанского дерева, и тогда один из нас обратился к нему:

— Приблизься и поговори с королем, Конайнгом Бекеклахом!

— Чего же хотите вы от меня? — спросил воин.

— Хотим мы узнать от тебя, куда ты идешь и откуда, как зовут тебя и какого ты рода.

— Воистину, иду я от захода солнца, — отвечал тот, — к его восходу и зовут меня Трефуйлнгид ТрееохайрТрефуйлнгид Трееохайрвозможно, ‘могучий, поддерживающий’, мифический персонаж, отождествлявшийся некоторыми с богом или Христом. Однако это не совпадает с характеристикой, даваемой ему ниже в тексте, и скорее всего этот персонаж — одно из воплощений ирландского варианта представления о Властелине Мира.).

— Почему получил ты это имя? — спросили люди.

— Нетрудно ответить, — сказал воин, — оттого что я причина восхода и захода солнца.

— Что же привело тебя сюда, если должен ты быть сейчас на восходе?

— Нетрудно сказать, — ответил воин, — замучен и распят был ныне иудеями человек, и миновало их солнце после того деяния и не светило над ними. Пришел я к заходу, чтобы узнать, что сделалось с солнцем. И тогда открылось мне, в каких землях садится солнце, и пришел я к Инис Глуайре, что в Иррус Домнайн, ибо там порог, где садится солнце…порог, где садится солнце…Имеется в виду остров у побережья соврграфства Мэйо, на западе Ирландии., как в раю Адама рубеж, где оно восходит. Ответьте же мне, — спросил воин, — какого вы рода и откуда пришли на этот остров?

— Нетрудно сказать, — отвечал Конайнг Бекеклах, — из потомства мы Миля Испанского и от греков ведем свой род. После того как построили Башню Нимрода и смешались языки, пришли мы в Египет по зову фараона, правителя этой страны. Нел, сын Фения, и Гойдел Глас правили нами, когда были мы на юге. Зовемся мы Фене от Фения и Гойделами от Гойдела Глас, как о том говорим мы:

 Прозваны Фене от Фения, вот смысл без утайки,
 Гойделы от Гойдела Глас благородного, Скоты от Скоты.

Скота, дочь фараона, дана была в жены Нелу, сыну Фения, по пути в Египет. Оттого и считаем мы ее прародительницей и зовемся Скотами.

В ту ночь, когда бежали дети Израиля из Египта и прошли, не замочив ног, через Красное море во главе с вождем божьего народа, Моисеем, сыном Амрама, а фараон и все его войско были утоплены в том море за то, что держали в рабстве детей Израиля, предки наши страшились гнева фараона, если суждено было бы ему вернуться, ибо не пошли вместе с египтянами в погоню за божьим народом. А случись фараону не вернуться, боялись они, что обратят их египтяне в рабство, как некогда поработили детей Израиля. Оттого-то и бежали они ночью на десяти кораблях фараона через пролив Красного моря и безбрежный океан, лежащий вокруг всего света, на северо-запад через Кавказские горы, через Скифию и Индию, через тамошнее море, что зовется Каспийским, через Меотийские болота, Европу с юго-востока на юго-запад по Тирренскому морю, где по левую руку Африка, мимо Геркулесовых столбов в Испанию, а оттуда на этот остров.

— Где же эта страна, Испания? — спросил Трефуйлнгид.

— Нетрудно сказать, — ответил Конайнг, — на расстоянии взгляда от нас на юге, ибо взглядом своим узрел Бреоган горы Ирруса с вершины башни Бребгана в Испании. Это он приплыл разузнать про этот остров для Сыновей Миля, и за ним прибыли мы сюда на девятый год после того, как прошли израильтяне чрез Красное море.

— Сколько же вас на этом острове? — спросил Трефуйлнгид. — Хотел бы я видеть вас собравшимися в одном месте.

— Воистину не так и много, — ответил Конайнг, — и если такова твоя воля, то так тому и быть, но не возрадуется народ, что придется ему кормить и поить тебя.

— Не придется ему горевать, — ответил Трефуйлнгид,- ибо запах ветви, что держу я в своей руке, будет мне едой и питьем до скончания жизни.

Сорок дней и ночей оставался он с ними, покуда не собрались все ирландцы в Таре. Увидел их всех вместе Трефуйлнгид и сказал:

— Какие предания о людях Ирландии есть у вас в королевском дворце Тары? Покажите их мне!

— Воистину, не было у нас мудрых знатоков старины, пока не пришел ты к нам, — отвечали ему.

— Будут они у вас от меня, — сказал Трефуйлнгид, — ибо установлю я связь преданий и старины о владениях Тары и четырех частях Ирландии вокруг нее, ибо я истинно мудрый очевидец, толкующий каждому все неизвестное.

Приведите ко мне теперь по семь самых мудрых, искусных и осмотрительных мужей из каждой части Ирландии, а с ними и ученых людей из самой Тары, ибо подобает четырем королевствам быть при делении Тары и ее преданий, дабы каждые семь могли взять из них свою долю.

Потом обратился он к старейшим ирландцам и в стороне от прочих поведал им предания о всех ирландских краях.

— Подойди и ты ко мне,- сказал он затем королю Конайнгу, — дабы узнал ты и твои люди, как разделили мы Ирландию, и сообщил я о том семерым посланцам от каждой ее части.

Тогда сызнова рассказал он им обо всем и повелел мне объяснить и поведать об этом воинам, ибо не было никого старше меня среди ирландских старейшин. На Тул Туйнде был я во времена Потопа и оставался там после него тысячу и еще два года, пока пребывала Ирландия пустынной. А потом знал я все поколения ирландцев до того самого дня, как пришел Трефуйлнгид на собрание короля Конайнга Бекеклаха и, ведая вопросы, спросил меня:

— О Финтан, как поделилась Ирландия и где что в ней было?

— Легко сказать, — ответил Финтан, — на западе мудрость, на севере битва, на востоке изобилие, на юге музыка, в центре власть…в центре властьДалее развивается общая многим традициям и очень ярко выраженная в ирландской традиции тема иерархического деления частей страны (подробно см. об этом: Rees A. and Rees В. Op. cit.)..

— Воистину, о Финтан, ты великий мудрец, — сказал Трефуйлнгид, — ибо так было оно и пребудет вовеки.

Ее мудрость, основа, учение, союз, суждение, истории, советы, повести, знание прошедшего, ученость, красота, красноречье, прелесть, скромность, доброта, изобилие, богатство — из западной части.

— Из каких же краев? — спросили воины.

— Нетрудно ответить, — сказал Финтан, — из Аэ, Умалл, Айдне, Байренн, Брес, Брефне, Бри Айрг, Беррамайн, Багна, Кера, Коранн, Круаху, Иррус, Имга, Имган, Тарбга, Тейдмне, Тулха, Муад, Муйреск, Меда, Майге (что между Трайге, Реоха и Лаха), Мукрама, Менмаг, Маг Луйрг, Маг Эне, Аранн, Айгле, Айртех.

А битвы ее, — сказал он, — распри, тяготы, поля сражений, споры, кичливость, бескорыстие, гордость, нападения, захваты, жестокость, войны, сражения — из северной части на севере.

— Из каких же краев? — спросили воины.

— Нетрудно сказать: из Лиу, Лорг, Лотар, Каланн, Фернмаг, Фидга, Сруб Брайн, Бернас, Дабал, Ард Фотайд, Голл, Ирголл, Айрмах, из Долин, Гера, Габар, Эмайн, Айлех, Имклар.

Богатство ее, — сказал он, — и довольство, пчелиные ульи, споры, боевые приемы, хозяева заезжих домов, благородные, чудеса, добрый обычай, обхождение, роскошь, изобилие, достоинство, сила, избыток, хозяйство, многоискусность, снаряжение, сокровища, шелк, полотно, одежды, платье с зелеными пятнами, гостеприимство — из восточной части на востоке.

— Из каких же краев? — спросили воины.

— Воистину нетрудно сказать, — ответил он, — из Фетах, Фотна, Инрехтра, Мугна, Биле, Байрне, Берна, Дренна, Друах, Диамар, Ле, Лине, Латирне, Куйб, Куалнге, Кенн Кон, Маг Рат, Маг Инис, Маг Муиртемне.

Водопады ее, собрания, благородные, разбойники, знание, искусность, музыка, песни, мелодии, мудрость, честь, напевы, учение, наука, доблесть, игра в фидхелл, жестокость, бешенство, искусство поэзии, защита, скромность, основы, свита, плодородие — из южной части на юге.

— Из каких же краев? — спросили они.

— Нетрудно сказать, — отвечал Трефуйлнгид, — из Майрг, Майстиу, Райгне, Райриу, Габайр, Габран, Клиу, Клайре, Фемнед, Файфе, Брегон, Бархи, Кенн Кайле, Клере, Кермна, Райтлинн, Гленнамайн, Гобайр, Луахайр, Лабранд, Лох Лейн, Лох Лугдах, Лох Даймдерг, Катайр Конрои, Катайр Кайрбри, Катайр Улад, Дун Бинди, Дун Кайн, Дун Тулха, Ферте, Феорайн, Фиандайн.

А ее короли, слуги, достоинство, превосходство, твердость, установления, законы, разрушения, мужество, колесничная езда, воинский дух, верховенство, высшая власть, власть олламовОлламвысший разряд в иерархии ирландских поэтов^*, мед, богатство, пиво, слава, великая молва, изобилие — в центре.

— В каких же краях? — спросили они.

— Нетрудно сказать, — ответил Трефуйлнгид: — из Миде, Биле, Бетре, Бруиден, Колба, Кнодба, Айлбе, Асал, Уснех, Сидан, Слемайн, Слане, Кно, Керна, Кенандус, Бри Скайл, Бри Грайги, Бри меик Тайдг, Бри Фойбри, Бри Дили, Бри Фремайн, Тара, Тетба, Темайр Брога Ниад, Темайр Брег, отсюда верховная власть над Ирландией.

Так оставил этот наказ Трефуйлнгид ирландцам навеки и дал Финтану, сыну Бохра, несколько ягод с ветви, что держал он в руке, а тот посадил их в тех местах, где, как полагал, смогут они расти. Отсюда и произошли деревья: Биле Тортан, Эо Роса, Эо Мугна, Кроеб Дайти и Биле ИснигдеревьяСм. об этих деревьях в настоящем издании сагу ‘Видение Фингена’ и соответствующий отрывок из преданий о ‘старине мест’.^*. А сам Финтан оставался и рассказывал ирландцам о старине, покуда не пережил эти деревья, что иссохли на его веку. Когда же узрел Финтан свою старость и ветхость деревьев, сложил он песнь:

Хорошо мне видно теперь,
ясным утром после восхода,
от Дун Тулха на запад вдаль,
чрез гряду ливанского леса.

Божьей волей теперь я старец,
не пристало, как никогда, мне […]уж давно я испил напиток
из потопа вод над пупом Уснеха…над пупом Успеха Представление об Уснехе как о пупе (омфалосе) Ирландии было широко распространено и зафиксировано, в частности у Гиральда Камбрийского в XII в. Представление об этом месте как центре космоса иллюстрируется множеством космологических характеристик: по преданию, здесь был зажжен первый священный огонь Ирландии, отсюда излились двенадцать главных рек страны (согласно традиции, это случилось в год начала правления Диармайта, сына Кербалла) и т. д.

Биле Тортан и Эо Роса,
что прекрасны равно и ветвисты,
Мугна и Кроеб Дайти в этот день,
и Финтан, переживший их.

Пока гремит Эсс Руад
и лососи в нем плывут,
Дун Тулха у самого моря,
славного памятью, не покинет.

Пред всяким войском я памятью славен,
воистину так и уж тысячу лет,
до Миля сынов, неукротимая власть,-
был очевидцем я верным.

Спел он эту песнь и оставался с ирландцами, и рассказывал им о былом, пока не был он призван Диармайтом, сыном Кербала, Фланном Фебла, сыном Сканнлана, Кеннфаэладом, сыном Айлиля, и мужами Ирландии, дабы разрешить их спор об установлении владений Тары. Вот как рассудил он:

— Пусть остается так, как узнали мы, и не подобает противиться наказу Трефуйлнгида Трееохайра, ибо не иначе как был он божий ангел или сам Бог.

Потом, как уж мы говорили, отправились ирландцы сопровождать Финтана к Уснеху, и там распрощались они на вершине холма. Тогда поставил он при них на вершине холма камень с пятью гранями и назначил по одной из них каждой пятине Ирландии, ибо Уснех и Тара…Успех и Тара…Параллелизм этих двух центров в традиции очевиден как своего рода взаимодополнение ‘священства’ и ‘царства’. Соответственный характер носили и устраивавшиеся там периодические празднества. в ней, словно две почки у зверя. Потом отметил он меру каждого королевства в Уснехе и, поставив камень, сложил такую песнь:

 Пять частей Ирландии, на море и на земле,
 об их границах скажу, о каждой части из них. 

 От ДробайсДробайсрека Дроувз, текущая в районе графств Донегал и Лейтрим многоприютной на юг от Балах Куайрт
 до гордой Боанд, славной реке Сегайса. 

 От светлоструйной Боанд с сотнями пристаней
 до многолюдного Комар Три УсциКомар Три Усци'Встреча Трех Вод', слияние рек Нор, Суир и Бэрроу недалеко от Уотерфорда. холодного. 

 От Комар с любезным ... 
 до ущелья свирепого Пса, что Гласом зовется...что Гласом зоветсяБелах Конглайс (упоминается ниже) - место неподалеку от города Корк. 

 От Белах Конглайс того, прекрасна улыбка, 
 до простора зеленого ЛуймнехЛуймнехнижнее течение реки Шэннон, что в корабли стучится. 

 От пристани на Луймнех, зеленой долины, 
 до зеленолистной Дробайс опять, о которую плещется море. 

 Воистину мудро деление дорог,
 прекрасно установление пяти частей. 

 Острия королевств у Уснеха сошлись,
 тот камень они поделили на пять.

Потом наказал Финтан, что подобает считать пять пятин Ирландии из Тары и Уснеха, а тем взять по части их всех. На том месте распрощался он с мужами Ирландии и вернулся в Дун Тулха, что в Киаррайге Луахра, где одолела его немощь и сложил он такую песнь:

 Долгая жизнь моя ныне слабеет, 
 дряхлость мне больше идти не дает, 
 обличье свое теперь уж не изменю, 
 я Финтан, сын Бохра. 

 Целый год был накрыт я потопом, 
 во власти небесной Творца, 
 потом еще тысячу лет я отрадных 
 после потопа один был. 

 Потом прибыл славный чистейший народ, 
 что на Инбер Байрхе жил, 
 благородной женщины стал я супругом, 
 Айфе, дочери Партолона. 

 Немалое время потом 
 современником был Партолона, 
 пока не пошло от него 
 без числа и без счета потомство. 

 Мор греховный напал вдруг на них, 
 к востоку от Слиаб Элпа, 
 оттого-то тяжелый удар 
 зовется в Ирландии Тамлахт. 

 Тридцать лет миновало потом 
 до прихода потомства Немеда, 
 между Иат Боирхе древним,
 травами жили, не зная раздоров. 

 На Маг РайнЛуймнехправильнее Маг Рейе, долина в совр. графстве Лейтрим. На этом месте, по преданию, Луг после битвы при Маг Туиред сразил девять королей фоморов, божья мудрость - опора,
 я сосватал Эбленн с лучезарною кожей,
 Луга сестру, Киана с Этлиу дочь,
 неукротимо стремление. 

 Я помню рассказ обо всем знаменитом,
 предание о Маг Райн,
 в битве жестокой при Маг Туиред
 потомство изгнали Гомера. 

 Лес огромный с тонкими ветвями
 был здесь во времена Племен Богини Дану,
 пока не увезли его к востоку корабли
 фоморов после смерти Балора. 

 дочь Тога серых волн морских, 
 женщиной она была тогда, 
 чьим именем назвалась Слиаб Райзен. 

 Лекко, дочь могучего Тала,
 и Мид, заложников хвалы,
 нашла на холме она их не в унынье
 вместе с Мид с юго-востока. 

 Хотя сегодня я в Дун Тулха,
 моя погибель все ближе и ближе,
 правитель славный, что меня питал,
 послал мне дряхлость ныне.

Великая грусть охватила его, когда увидел он знаки близящейся смерти, но, поняв, что назначил Господь принять ему смерть и не менять больше своего обличья, сложил он такую песнь:

 Сегодня немощен я в Комор Куан,
 нетрудно мне говорить об этом,
 я родился и в силу вошел
 за пять десятков лет до Потопа. 

 Светлый правитель мне даровал
 продление доброй судьбы,
 пять сотен и пять тысяч лет,
 вот долгота того срока. 

 В укрытых местах Маг Майе,	 
 там, где Глеойр, сын Глайниде,
 я времени выпил напиток,
 уж не осталось со мной никого. 

 Первый корабль, слышно празднество было,
 после греха что в Ирландию прибыл,
 на нем я с востока приплыл,
 сын прекрасноволосого Бохра. 

 От него был рожден я, от властелина,
 потомка Ноя и сына Ламеха,
 после смерти Кессайр немалое время
 рассказывал я о прошлом Ирландии. 

 Вит, Ноя сын, прежде всех
 прибыл в Ирландию жить,
 а Ладра Кормчий за ним
 первым был здесь похоронен. 

 Господу слава, я старец почтенный,
 правителю, неба святого творцу,
 но пользы мне нет, хоть и так,
 дряхлость не в помощь уж мне. 

 Пять захватов - нет лучше деяний, -
 Ирландии знала земля,
 и после них был я здесь,
 до прихода Миля потомков, 

 Я Финтан, я немало жил,
 я знаток старины благородного войска,
 в мудрости, славных делах недостатка не знал я,
 пока годы и дряхлость ко мне не пришли.

Так закончил Финтан свой срок и век, а потом покаялся он и принял причастие из руки епископа Эрка…из руки епископа Эрка…Это исторический персонаж, время жизни которого совпадает с правлением Диармайта, сына Охомона, сына Фидаха. Души Патрика и Бригиты были при его смерти. Между тем неизвестно, где он похоронен. Иные думают, что смертная плоть его была перенесена в богом сокрытое место, как случилось то с Элией и Энохом, которые ожидают в раю воскресения почтенного старейшины, Финтана, сына Бохра, сына Эйтиера, сына Руала, сына Аннида, сына Хама, сына Ноя, сына Ламеха.