Пир Брикрена

Однажды Брикрен ЗлоязычныйБрикрен

Брикрен (Брикриу) — персонаж уладского цикла в ирландской мифологии.

Имя «Брикрен», скорее всего, связано со словом brecc — «пёстрый». Согласно древнеирландским генеалогическим схемам, Брикрен был сыном Карбада и троюродным (или двоюродным) братом короля Конхобара. В сагах уладского цикла он играет роль сеятеля раздора, трикстера.

В «Пире Брикрена» он строит чудесный дом, куда собирает на пир других героев. Одновременно трем героям — Кухулину, Коналлу и Лоэгайре — он обещает кусок героя — самую лучшую и почётную порцию на пиру. Конхобар удерживает обманутых героев от поединка, и далее они борются за первенство, совершая подвиги: сражаются с чудовищными котами, вступают в поединок с великанами, с «духами долины». Наконец, король Мунстера Ку Рои, явившись в облике гиганта, признает Кухулина первым из уладских героев.

В более поздней саге «Пир Брикрена и изгнание сыновей Дола Диармайда» завязка такая же — пир в доме Брикрена — но здесь Кухулин отправляется за море, чтобы спасти пропавших сыновей Дола Диармайда.

Брикрен фигурирует во многих других сагах уладского цикла. Мы узнаём, что после трагической гибели сыновей Уснеха он отправился в изгнание вместе с Фергусом и оказался при дворе королевы Медб. В некоторых сагах Брикрен изображается, как филид, знаток поэтического искусства («Разговор двух мудрецов»). Как придворный поэт Фергуса он фигурирует в позднем варианте саги «Похищение стад Флидас». Брикрену приписывалось изобретение особого вида огама, и в древнеирландских юридических текстах он иногда упоминается как авторитет по вопросам права.

В «Похищении быка из Куальнге» рассказано две версии гибели Брикрена: по одной - он поссорился с Фергусом, и тот пробил ему голову фигуркой от настольной игры «фидхелл», по другой — Брикрена затоптали быки (Бурый из Куальнге и Финдбеннах) во время своего финального поединка. У Брикрена была жена (которая в «Пире Брикрена» именуется «королевой») и сын.

задумал задать великий пир в честь Конхобара, сына Несс[2]КонхобарСодержимое подсказки, всех воинов и всех знатных мужей Улада. Целый год он провел в приготовлениях к пиру и построил большой дом в крепости Рудрайге, очень похожий на дом Алой Ветви в Эмайн [3]Эмайн

Эмайн Маха (Эмайнмаха, Эмайн) - столица уладов (на севере Ирландии), резиденция королей Ольстера; она была административным центром Красной Ветви. В Эмайн Махе располагался двор Конхобара Мак Нессы.

Располагалась неподалёку от современного города Арма, на вершине холма. Сохранились следы укреплений; их диаметр — около 300 м. Согласно традиции, была основана в 450 году до н. э. Кимбаэтом, а разрушена людьми из Тары в 332 году н. э. (по другой хронологии — 281 и 450 гг.) при последнем из её правителей, Форгусе Фага. По легенде, строили дворец 30 мастеров в течение года, а ближайшее окружение короля насчитывало 365 человек.

, но превзошедший все дома в Ирландии размерами, удобством, роскошью колонн, облицовки, резьбы и других украшений, о чем сразу же заговорили по всей Ирландии. Внутри он был точь-в-точь как питьевая зала в Эмайн, и в нем было девять перегородок от очага до стены, все из бронзы, золоченые и тридцати футов высотой. В передней части залы стояло на возвышении кресло Конхобара, украшенное бриллиантами и другими драгоценными каменьями всех цветов и оттенков, которые сверкали так же ярко, как золото и серебро, и ночь превращали в день. Рядом стояли двенадцать кресел для двенадцати героев Улада.

Не меньше, чем на дерево и каменья, дивились люди на строительных дел мастеров, ведь одно бревно везли шесть коней и один столб ставили шесть мужей. Тридцать самых искусных мастеров Ирландии присматривали за постройкой.

Брикрен приказал устроить для себя солнечную комнату на одном уровне .с креслом Конхобара и креслами героев и украсил ее как нельзя лучше, застеклил по одному окну на каждой из стен, чтобы всех видеть в зале, ибо знал он, не сидеть ему рядом с героями Улада.

Когда зала и комната были готовы, он приказал принести занавеси и покрывала, кровати и подушки, мясо и вино и всего вдоволь, а сам отправился в Эмайн Маха звать на пир Конхобара и его воинов.

Случилось так, что все мужи Улада были в Эмайн Маха. Они приветливо поздоровались с Брикреном и усадили егорядом с Конхобаром.

— Я зову вас на пир, — сказал Брикрен.

— Что ж, я приму твое приглашение, если его примут все улады. — ответил Конхобар.

Однако Фергус, сын Ройга, и другие заявили:

— Мы не поедем. Если мы поедем, мертвых у нас станет больше, чем живых, потому что Брикрен всех нас перессорит.

— Хуже будет, если вы не приедете, — пригрозил им Брикрен.

— А что ты сделаешь?

— Тогда точно перессорю, — сказал Брикрен, — королей и вождей, славных героев и простых воинов, пока вы все не перебьете друг друга. А если не выйдет, тогда поссорю матерей с дочерьми. Не выйдет это — всех жен Улада, чтобы они подрались друг с дружкой.

— Пожалуй, нам лучше принять приглашение, — сказал Фергус.

— Посоветуемся с вождями, — предложил Сенха, сын Айлиля.

— Недоброе случится, если мы не решим, как нам быть, — сказал Конхобар.

Мужи собрались на совет, и первым заговорил Сенха:

— Во избежание беды ты, Конхобар, должен защитить себя от Брикрена, если собираешься ехать к нему. Приставь к нему восемь мечников, и пусть он покинет дом, когда накроет столы.

Фербер Фербесон, сын Конхобара, отправился к Брикрену.

— С радостью все исполню, — сказал он. Мужи Улада покинули Эмайн — и король, и его свита, и его войско.

Брикрен же стал думать, как ему обмануть стражников и поссорить уладов. Первым делом он решил поговорить с Лойгайре Буадахом, сыном Конала, сыном Илайта.

— Доброго здравия тебе, Лойгайре Победитель, безжалостный молот Бреги, огненный молот Меата! Почему ты не первый из первых героев Улада?

— Могу быть и первым, если захочу, — ответил ему Лойгайре.

— И будешь, — сказал Брикрен, — если сделаешь, как я тебя научу.

— Сделаю.

— Ты станешь первым героем Ирландии, если сумеешь отвоевать долю победителя на моем пиру. За нее надо побороться, — продолжал он, — потому что она дорогого стоит. В ней много вина и в любое время покои в моем доме, в которых легко разместятся три добрых воина Улада, и семилетний боров, с рождения кормленный одним молоком, и вкусная еда весной, и творог со сладким медом летом, и орехи с хлебом осенью, и мясо с супом зимой. И еще семилетний бычок, вскормленный материнским молоком и сладкой травой, и пять дюжин сладких медовых пирогов. Такая доля победителя в моем доме. Ты же лучший из лучших в Уладе, и она по праву принадлежит тебе. Возьми ее. Когда день сменится вечером и пир будет в самом разгаре, пусть придет твой возница и возьмет твою долю победителя.

— Клянусь, если кто ему помешает, умрет на месте! — воскликнул Лойгайре.

Брикрен обрадовался, что у него так легко все получилось, и долго смеялся над Лойгайре Буадахом. Потом он подошел к Коналу Кернаху.

— Доброго здравия тебе, Конал, — сказал он, — герой многих битв и сражений, не раз побеждавший в бою героев Улада. Когда мужи Улада пересекают чужие границы, ты всегда на три дня и три ночи впереди, и позади тебя уже много рек и бродов. Ты стоишь на страже Улада, и ни один враг не минует тебя незамеченным ни справа, ни слева, ни сверху, ни снизу. Почему бы тебе не быть первым из первых?

Ловко Брикрен обошел Лойгайре, но с Коналом Кернахом ему понадобилось вдвое больше ловкости. Убедившись, что Конал не прочь ввязаться в ссору, Брикрен догнал Кухулина.

— Доброго здравия тебе, Кухулин, победитель Бреги, сияющее знамя Лайфе, любимец Эмайн, баловень жен и девиц. Давно уже ты не Кухулин, ибо ты первый из первых героев Улада. Твое слово в спорах и ссорах главное, твой суд справедлив, всем владеешь ты, о чем только могут мечтать мужи Улада. Храбр и доблестен ты без меры, и подвигам твоим нет равных. Почему же ты не берешь себе долю победителя, если ни один из мужей Улада не может сравниться с тобой?

— Клянусь! — вскричал Кухулин. — Если кто пожелает отнять ее у меня, поплатится головой!

Довольный Брикрен отошел от него и как ни в чем не бывало присоединился к войску, словно не задумал он поссорить первых героев Улада между собой.

Когда они наконец добрались до места, каждый занял положенное ему место в пиршественной зале. В одной половине дома расположились Конхобар и его свита, в другой — жены уладов.

Вместе с Конхобаром за стол сели Фергус, сын Ройга, Кельтхайр, сын Утехайра, Эоган, сын Дуртакта, Фиаха и Фихайг, сыновья короля, Фергус, сын Лета, Кускрайд, Сенха, сын Айлиля, три сына Фиахаха, которых звали Рус, Даре
и Имхад, Муинремар, сын Кеиргинда, Эрге Эхбел, Амергин, сын Эсаита, Менд, сын Салхаха, Дубтах Доэл Улад, Ферадах Финд Фект-нах, Феде лит, сын Илайра Хетинга, Фурбайде Фербенд, Рохад, сын Фатхемона, Лойгайре Буадах, Конал Кернах, Кухулин, Конрад, сын Марнаи, Эрк, сын Феделита, Айолан, сын Фергуса, Финтан, сын Найала, Кетерн, сын Финдтайна, Факина, сын Сенкада, Конла-лжец, медоворечивый Айлиль, знатные мужи Улада, а еще юноши Улада и барды Улада.

Пока шли приготовления к пиру, музыканты развлекали воинов, но едва был накрыт стол, как король приказал Брикрену удалиться, и воины с мечами повели его к двери, но на пороге Брикрен остановился и крикнул:

— Доля победителя в моем доме дорогого стоит. Пусть ее возьмет себе первый из первых героев Улада!

С этими словами он ушел.

Распорядители поднялись со своих мест, чтобы оделить всех вином и мясом, и вместе с ними поднялся Кедланг, сын Риан-габра и возница Лойгайре Буадаха.

— Подайте долю победителя Лойгайре Буадаху, потому что она принадлежит ему но праву.

Тотчас вскочил со своего места Ид, сын Риангабра и возница Конала Кернаха, и потребовал отдать долю победителя Коналу Кернаху.

Не уступил им и Лаэг, сын Риангабра и возница Кухулина.

— Доля победителя принадлежит Кухулину. Мужи Улада покроют себя позором, если не отдадут ее ему, потому что он самый храбрый из храбрых в Уладе.

— Это неправда, — сказал Копал.

— Это неправда, — сказал Лойгайре.

Они повскакали со своих мест, схватили мечи и щиты и набросились друг на друга. Тогда в одной половине залы словно вспыхнул пожар, так сверкали мечи и копья, а в другой стало белым-бело от белых щитов. Всех охватил страх. И все были на ногах. Ярость охватила Конхобара и Фергуса, сына Ройга, когда они увидели, как двое напали на одного, как Конал и Лойгайре вступили в бой с Кухулином. Однако никто не посмел вмешаться, пока Сенха не шепнул Конхобару:

— Пора тебе сказать свое слово.

Конхобар и Фергус вышли на середину и встали между славными мужами Улада, которым пришлось опустить мечи.

— Послушаетесь вы меня? — спросил Сенха.

— Да, — сказал Кухулин.

— Да, — сказал Конал.

— Да, — сказал Лойгайре.

— Вот мой совет вам. Сегодня мы разделим долю победителя поровну, а потом вас по справедливости рассудит Айлиль, король Коннахта, ибо мужам Улада лучше решать свой спор в Круахане.

Все вновь расселись по своим местам и подняли заздравные чаши. Ничто больше не нарушало воцарившегося веселья.

Брикрен и его жена все это время были в верхнем покое и наблюдали за тем, что происходило в зале. Раздосадованный Брикрен, которому не удалось поссорить мужей Улада, задумался о том, как ему поссорить жен Улада. Пока он думал, Федел Чистое Сердце вместе с пятьюдесятью другими женами покинула залу. Брикрен поспешил за ней.

— Доброго здравия тебе, жена Лойгайре Буадаха! Не зря называют тебя Федел Чистое Сердце, ибо всем ты взяла, и лицом, и мудростью, и знатностью. Сам Конхобар, король Улада, твой родич. Лойгайре Буадах — твой муж. Первой ты должна входить в залу, ибо ты первая из первых жен Улада. Если ты сегодня раньше других переступишь порог залы, быть тебе навеки королевой над женами Улада.

Федел пошла дальше, а следом за ней из залы вышла Лендабайр Благодатная, дочь Эогана, сына Дуртакта, и жена Конала Кернаха.

Брикрен поспешил к ней.

— Доброго здравия тебе, Лендабайр. Не зря называют тебя Благодатная, ибо к тебе обращают взоры и сердца мужи со всей земли. Нет никого красивее тебя. И если твой муж первый из первых мужей Улада, то ты по праву первая из первых жен Улада.

Брикрен ловко улестил Федел, но, чтобы улестить Лендабайр, ему понадобилось вдвое больше ловкости.

Потом вышла из залы Эмер и с нею пятьдесят жен.

— Доброго здравия тебе, Эмер, дочь Форгала Манаха, жена первого из первых мужей Улада! Не зря называют тебя Эмер Прекрасные Волосы. Короли и вожди Ирландии ссорятся из-за тебя друт с другом. Как солнце затмевает звезды, так ты затмеваешь других жен красотой лица, знатностью рода, молодостью, добрым именем, мудростью и красноречием…

Ловко Брикрен улестил Федел и Лендабайр, но вдвое больше ловкости понадобилось ему, чтобы улестить Эмер.

Когда Федел, Лендабайр и Эмер сошлись вместе, они не знали, что Брикрен говорил со всеми тремя.

Они отправились в обратный путь и поначалу шли медленно, словно не было у них никаких задних мыслей. Но постепенно они все убыстряли и убыстряли шаг, а возле самого дома подхватили юбки и побежали что было мочи, ибо поверили Брикрену и пожелали возвыситься. Шуму от них было не меньше, чем от сорока повозок. Дом пошатнулся, и мужи схватились за оружие, когда их бросило друг на друга.

— Стойте! — крикнул Сенха. — Это не враги. Это опять проделки Брикрена. Теперь он подбил жен на ссору. Клянусь, если не закрыть перед ними дверь, то лучше уж быть мертвым, чем живым!

Привратники поспешили исполнить приказ, однако Эмер, опередившая других жен, изо всех сил уперлась спиной в дверь и стала кричать, чтобы ей открыли, пока ее не догнали Федел и Лендабайр. Мужи повскакали со своих мест, чтобы прийти на выручку своим женам.

— Недобрая ночь предстоит нам! — вскричал Конхобар и с такой силой ударил серебряным жезлом о бронзовый столб, что все тотчас расселись по своим местам.

— Угомонитесь, — сказал Сенха. — Нас ждет словесная битва, а не битва мечей.

После этого три жены под защитой своих мужей начали знаменитую битву слов прекрасных жен Улада.

Первой заговорила Федел Чистое Сердце, и она сказала так:

— Мать, носившая меня под сердцем, была свободной и знатной женой, ровней моему отцу, и в жилах у меня течет кровь королей, отчего воспитывали меня, как королевскую дочь. Я красива лицом и телом, благонравна, учтива и храбростью не уступаю доблестному воину. Посмотрите на моего мужа Лой-гайре! Разве мало его красные руки сделали для Улада? Он один стережет границы от врагов. Он — наша защита. Он — первый из первых. Его победы славнее побед других героев. Почему же мне, прекрасной и веселой Федел, не вступить сегодня первой в пиршественную залу?

Второй заговорила Лендабайр, и она сказала так:

— Я тоже красива, мудра и учтива, и это я должна первой войти в пиршественную залу.

Мой муж — непобедимый Конал. Гордо поднята его голова, когда он идет в бой. И гордо поднята его голова, когда он возвращается победителем с головами своих врагов.

Он всегда готов биться за Улад. Все броды под его защитой. Он — герой из героев.

Кто посмеет оспорить храбрость сына благородного Амергина? Конал ведет за собой храбрых мужей Улада.

Все взгляды устремлены на славную Лендабайр! Так почему бы мне не переступить первой порог королевской залы?

Третьей заговорила Эмер, и она сказала так:

— Ни одна из жен не сравнится со мной в красоте и мудрости. Ни одна не сравнится со мной в блеске глаз, доброте, благонравии и здравомыслии.

Никто не умеет радоваться и любить сильнее, поэтому все мужи Улада желают меня и все держат меня в своих сердцах. Будь я доступна им, завтра их жены остались бы без мужей.

Кухулин — мой муж. Если он пес, то сильный пес. Кровь на его копье, кровь на его мече, его белое тело черно от крови, его нежная кожа вся в шрамах от мечей и копий.

На запад устремлен его огненный взор. Нет защитника у Улада надежнее его! Повозка у него красная, и подушки в повозке тоже красные. Как лосось, прыгает он, совершая геройский прыжок. И черный подвиг, и слепой подвиг, и подвиг девятерых на его счету. Если выходит против него воинство, он его побеждает. И спасает гордые воинства от гибели. И находит радость в страхе врагов.

Ваши герои не стоят и травинки под ногами моего мужа Кухулина. И жены отворачиваются, едва завидя их. Мой муж — алая чистая кровь, а они — нечистоты, для которых жалко пучка травы.

Прекрасные жены Улада похожи на коров, когда стоят рядом с женой Кухулина.

Выслушав речи жен, Лойгайре и Конал бросились на стены и пробили в них дыры в свой рост, а Кухулин высоко поднял ближайшую стену так, что стали видны небо и звезды.

Первой вошла в залу Эмер и следом за ней пятьдесят жен, которые были с нею. А за ними и те дважды пятьдесят жен, которые сопровождали Федел и Лендабайр, которым было не под силу сравниться с Эмер, как их мужьям было не под силу сравниться с Кухулином.

Со всего маху Кухулин опустил стену, и она на семь футов ушла в землю, отчего дом перекосило и Брикрен с женой выпали во двор в самую грязь, где собаки рыли землю в поисках отбросов.

— Горе мне! — крикнул Брикрен. — Враги!

Когда он вскочил на ноги и увидел, что сталось с его домом, то хлопнул в ладоши и как был весь в грязи побежал в залу. Поначалу его никто не узнал, и тогда он вышел на середину и сказал:

— Горе мне, мужи Улада, что решил я задать для вас пир! Дороже всего на земле мне мой дом, поэтому кладу на вас заклятье: не нить вам, не есть и не спать, пока вы не уйдете из моего дома тем же путем, каким вошли в него.

Все вместе взялись мужи Улада за стены, но дом даже не покачнулся.

— Что нам делать?

— Делать нечего, — сказал Сенха. — Придется просить Кухулина.

Тогда мужи взмолились, чтобы Кухулин вытащил стену из земли, и громче всех кричал Брикрен:

— О король ирландских героев, если ты не поставишь дом как следует, никто его не поставит!

Пожалел Кухулин голодных воинов. Он встал, но с первой попытки и у него ничего не вышло. Тогда он рассердился, и над головой у него вспыхнул геройский огонь. Изо всех сил потянул он за стену так, что ребра у него разошлись и между ними могла бы поместиться нога мужа. Стена встала на место, и дом снова был, как прежде.

Улады вспомнили о мясе и вине. На одной стороне пировали могучие мужи во главе с Конхобаром, королем из королей Улада, а на другой стороне их жены — Федел Девяти Обличий (девять разных обличий она могла принять, и одно было прекраснее другого), и Финдхаем, дочь Катбада и жена Амергина Железная Челюсть, и Деборгил, жена Лугайда Краснополосно-го, и Эмер, и Федел Чистое Сердце, и Лендабайр, и другие знатные жены, всех и не перечислить.

Вскоре, однако, вновь поднялся шум. Это жены принялись расхваливать своих мужей. Не дожидаясь, пока их спор перейдет в ссору, встал со своего места Сенха, сын Айлиля, потряс веткой с колокольчиками и сказал так:

—  Хватит с вас одной битвы слов, а не то ваши мужья побелеют от ярости и тоже накинутся друг на друга.

По вине жен разбиваются щиты мужей, и они идут сражаться и убивать друг друга.

По вине жен мужи творят несообразное, рушат то, что не составить вновь, сносят с лица земли то, чего не вернуть. Уймитесь, жены героев! А не то накличете беду на свою голову!

Эмер ответила ему:

— Сенха, есть у меня право говорить, потому что я — жена первого из первых героев, который всех превосходит красотой, мудростью, красноречием, ибо он многому учился у многих!

Никто не в силах превзойти его в подвигах, ни в нагрудном подвиге, ни в яблочном подвиге, ни в призрачном подвиге, ни в кошачьем подвиге, ни в красно-вихревом подвиге, ни в копий-ном подвиге, а еще в быстром ударе, и в огненном дыхании, и в геройском крике, и в колесном подвиге, и никто не бросается так на острые шипы, как он.

Никто не сравнится с ним в юных летах, в красоте, в уме, в знатности, в сладкоречии, в храбрости, в доблести, в живости, в ловкости. Никто не сравнится с ним в охоте и в беге, в силе, в победах и в величии. Нет на всей земле мужа, который стоял бы вровень с Кухулином.

— Эмер, если то, что ты говоришь, правда, — сказал Конал Кернах, — пусть поднимется твой герой, и мы все поглядим, на что он способен.

— Ну уж нет, — вздохнул Кухулин. — Я устал. Вот наемся и высплюсь, а там посмотрим.

Правду сказал Кухулин. Утром того самого дня он увидел возле серого озера, где Слиаб Фуат, Серого коня из Махи. Едва тот вышел из озера, как Кухулин обхватил его руками за шею и проскакал на нем всю Ирландию, прежде чем привел его, но уже послушного своей воле, обратно в Эмайн. Точно так же он укротил Черного Канглайна из черного озера Канглен.

Он сказал:

— Сегодня Серый конь из Махи прокатил меня по великим равнинам Ирландии, по Бреги Меат, приморскому болоту Муиртемне Маха, Мой Медбе, по Курех Клейтех Керне, Лиа в Линн Локарне, Фер Фемен Фергне, Курос Домнанде, по Рос Ройгне и Эо. И теперь я хочу есть и спать. Клянусь, кто помешает мне, горько пожалеет об этом.

— Шутка слишком затянулась, — сказал Брикрен. — Пусть несут мясо и вино, а битву жен отложим на потом.

Так они и сделали. Три дня и три ночи мужи и жены Улада ели, пили и веселились до упаду.