Когда-то был у лагенов знаменитый король по имени Месройда, прозванный МакДато. У него был пес, который охранял весь Лаген; звали его Айльбе, и вся Ирландия была полна славы о нем. Однажды явились посланцы от Айлиля и Медб просить МакДато, чтобы он уступил им этого пса. И в тот же самый день и час пришли посланцы от Конхобара просить его о том же. Приветствовали и тех и других и провели в замок МакДато. В те времена было только шесть замков во всей Ирландии. Замок МакДато имел семь ворот, к которым вели семь дорог. Внутри его было семь очагов с семью котлами на них, и в каждом котле варились бычачина и соленая свинина. Всякий, кто приходил по одной из дорог, опускал вилку в котел. Если он попадал с одного удара в кусок мяса, то и съедал его; если же не попадал с первого раза, то не получал ничего.
Итак, привели посланцев к ложу МакДато, чтобы они рассказали ему, зачем пришли, до начала пира. Они изложили ему свое дело.
— Мы пришли, — сказали посланцы из Коннахта, — просить у тебя твоего пса для Айлиля и Медб. Ты за него получишь немедленно шесть тысяч дойных коров и колесницу с двумя конями, лучшими, какие есть в Коннахте, и через год — ровно столько же еще.
— И мы пришли, — сказали посланцы из Улада, — просите о том же для Конхобара. Дружба его для тебя значит не меньше. И он готов дать тебе столько же скота и еще столько же через год, да еще свою добрую дружбу в придачу.
МакДато погрузился в великое молчание и провел так много часов, не принимая пищи и питья и только ворочаясь с боку на бок. Наконец жена спросила его:
— Что это за долгий пост? Пища пред тобой, а ты ничего не ешь. Что с тобой?
Он не отвечал. Тогда она заговорила снова:
Посетила злая бессонница
МакДато в его доме.
Совет ему, видно, надобен,
Но ни с кем он не заговаривает.
МакДато
Слово мудрое молвил Кримтан Ниа-Найр:
Не поверяй своей тайны женщине.
Плохо тайна хранится женщиной.
Сокровище рабу не вверяется.
Жена
Коль жене ты о деле поведаешь,
Разве станет хуже от этого?
Раз совет самому на ум нейдет,
Может статься, она поможет тебе.
МакДато
На гОре нам пса у Месройды МакДато
Пришли сегодня просить для себя.
Много падет воинов прекрасных
Из-за этого пса, виновника распри.
Если не отдам я Конхобару его,
Нападет он на нас неминуемо;
Ни скоту моему, ни земле моей
Пощады не будет от войска его.
Если ж Айлилю отказать я решусь,
Обрушится он на страну мою.
Всех настигнет нас Кет, сын Матаха,
В пепел обратит дома наши.
Жена
Дам я тебе разумный совет.
К благу твоему клонится он.
Соглашайся пса им обоим отдать,
Пусть они меж собой спор боем решат.
МакДато
Добрый совет дала ты мне,
Он вывел меня из смущения.
Не знаю, как пес попал ко мне, —
Так и знать не хочу, кто возьмет его.
Встал МакДато и встряхнулся.
— Ну, теперь повеселимся с гостями, что пришли к нам. Три дня и три ночи провели посланцы в его доме. После этого он сначала позвал к себе пришедших из Коннахта.
— Я был в большом затруднении и долго колебался, — сказал он им. — Но вот я принял решение. Отдаю моего пса Айлилю и Медб. Пусть приходят они торжественно за ним сами, чтобы увести с собой. Будут им угощение и напитки обильные, и они получат пса. Добро пожаловать!
Довольны остались коннахтские послы этим ответом. Тогда он отправился к пришедшим из Улада и сказал им:
— После долгих колебаний я принял решение отдать пса Конхобару. Да будет он горд этим! Пусть знатнейшие из уладов приходят за псом. Будут им дары и добрый прием от меня.
Довольны остались уладские послы.
Один и тот же день назначил МакДато и уладам и коннахтам, чтобы пришли за псом. И никто не пропустил этого дня. Воины двух королевств Ирландии явились в одно время к воротам замка МакДато. Он сам вышел навстречу и приветствовал их.
— Хоть и не вполне я приготовился к приему сказал он, — добро пожаловать! Заходите во двор замка.
Они все вошли в замок: в одной половине его расположились коннахты, в другой — улады. Немал был поистине этот дом. Семь ворот было в нем, и между каждыми двумя воротами было по пятидесяти полатей. Но неласковы были лица сошедшихся на пир: между многими из них бывали уже схватки раньше. Со времен за триста лет до рождества Христова шла распря между уладами и коннахтами.
Для гостей был заколот кабан МакДато, который семь лет кормился молоком шестидесяти коров. Видно, ядом вскормили его, ибо великое побоище между мужами Ирландии произошло из-за него.
Итак, подали им кабана, обложенного кругом сорока быками, но считая всякой другой снеди кроме того, сам МакДато распоряжался пиршеством.
— Даю слово, — сказал он, — других таких быков и кабанов не найти во всем Лагене. Если всего этого вам окажется сегодня мало, то завтра мы заколем для вас еще новых.
— Добрый кабан, — сказал Конхобар.
— Поистине добрый, — сказал Айлиль. — Но кто будет его делить, о Конхобар?
— Чего проще! — воскликнул Брикрен, сын Катбада, со своего верхнего ложа. — Раз здесь собрались славнейшие воины Ирландии, то, конечно, каждый должен получить долю по своим подвигам и победам. Ведь каждый нанес уже не один удар кому-нибудь по носу.
— Пусть будет так, — сказал Айлиль.
— Прекрасно, — сказал Конхобар. — Тут у нас немало молодцов, погулявших на рубеже.
— Нынче вечером они тебе очень пригодятся, о Конхобар! — воскликнул Сенлайх Арад из тростниковой заросли Конолад, что в Коннахте. — Не раз оставляли они в моих руках жирных коров, когда я угонял их скот на дороге в тростники Дедаха.
— Ты оставил у нас быка пожирнее, — отвечали ему улады, — своего брата Круахнена, сына Руадлома, с холмов Конолада.
— Лучше того было, — сказал Лугайд, сын Курои, — когда вы оставили в руках у Эхбела, сына Дедада, в Темре Тростниковой, вашего Лота Великого, сына Фергуса, сына Лете.
— А что, если я напомню вам, как убил я Конганкнеса, сына Дедада, сняв с него голову?
Долго бесчестили они так друг друга, пока из всех мужей Ирландии не выдвинулся один, Кет, сын Матаха из Коннахта. Он поднял свое оружие выше всех других. Взяв в руку нож, он подсел к кабану.
— Пусть найдется, — воскликнул он, — средь мужей Ирландии тот, кто посмеет оспаривать у меня право делить кабана!
Погрузились в молчание улады.
— Эй, Лойгайре! — сказал Конхобар. Лойгайре поднялся и воскликнул:
— Не бывать тому, чтобы Кет делил кабана перед нашим лицом!
— Погоди, Лойгайре, — отвечал Кет. — Я тебе кое-что скажу. У вас, уладов, есть обычай, что каждый юноша, получив оружие, должен испробовать его в первый раз на нашей меже. Пошел и ты к нашему рубежу, и мы встретились там. Пришлось тебе на меже оставить и колесницу и коней, а самому спасаться, получив рану копьем. Не тебе подступать к кабану!
И Лойгайре сел на свое место.
— Не бывать тому, -воскликнул другой прекрасный, рослый воин из уладов, вставая со своего ложа, — чтобы Кет делил кабана перед нашим лицом!
— Что это за воин? — спросил Кет.
— Лучший, чем ты, — был ему ответ. — Это Ангус, сын Руки в Беде, из Улада.
— А почему прозвали твоего отца Рукой в Беде? — спросил Кет.
— Почему же?
— Мне то известно, — сказал Кет. — Однажды выехал я на уладов. Пошла кутерьма. Все сбежались, в том числе и твой отец. Он метнул громадное копье в меня. Я подхватил его и пустил в него обратно; копье отшибло ему одну руку так, что она упала на землю. Не его сыну спорить со мной.
И Ангус сел на свое место.
— Выходите дальше, — сказал Кет, — или я примусь делить кабана.
— Не бывать тому, чтобы Кет делил кабана перед нашим лицом! — сказал другой прекрасный, видный воин из уладов.
— Что это за воин? — спросил Кет.
— Эоган, сын Дуртахта, — сказали ему, — король Ферманага.
— Я тебя однажды уже встречал, — сказал Кет.
— Где же это было? — спросил тот.
— Это было перед твоим домом, когда я угонял твой скот. Поднялся крик кругом, и ты прибежал на него. Ты метнул в меня копье, которое я отразил щитом. Затем я поднял его и пустил в тебя: оно попало тебе в голову и выбило глаз. Все мужи Ирландии видят, каков ты, одноглазый. Это я выбил тебе другой глаз.
И Эоган сел на свое место.
— Эй, улады, — крикнул Кет. — выходите дальше!
— Не будешь ты делить кабана! — крикнул Мунремур, сын Гергена.
— Уж не Мунремур ли это? — спросил Кет. — Так знай же, Мунремур, что я наконец уплатил тебе долг. Не прошло и половины дня с того часа, как я снял голову с троих людей, и один из них — твой старший сын.
И Мунремур сел на свое место.
— Выходите дальше! — вскричал Кет.
— Выходим! — сказал Менд, сын Салхолкана.
— Это кто такой? — спросил Кет.
— Менд, — отвечали ему.
— Эге, — воскликнул Кет, — все славные имена выступают против меня! Ведь через меня твой отец получил свое прозвище. Я отрубил ему мечом пятку, и он спасся от меня, прыгая на одной ноге. Сыну ли Одноногого спорить со мной?
Тот сел на свое место.
— Выходите дальше! — крикнул Кет.
— Выходим! — воскликнул громадный седой воин из уладов, страшный на вид.
— Кто это? — спросил Кет.
— Кельтхайр, сын Утехайра, — отвечали ему.
— Погоди немного, Кельтхайр, прежде чем сокрушать меня, — сказал Кет. — Случилось однажды, что я подкрался к твоему дому. Поднялся крик кругом. Все сбежались, и ты в том числе. Но это плохо для тебя кончилось. Ты метнул в меня копье. Я тоже метнул копье в тебя, и оно пронзило тебе ляжку и ранило чуть повыше. С тех пор болит твоя рана, и не было у тебя больше ни сыновней, ни дочерей. И ты хочешь состязаться со мной?
Кельтхайр сел на свое место.
— Выходите дальше! — крикнул Кет.
— Изволь! — заявил Кускрайд Заика из Махи, сын Конхобара.
— Это кто такой? — спросил Кет.
— Это Кускрайд, — отвечали ему. — Поистине лицо у него королевское.
— Невежлив ты, что не узнаешь меня, — сказал юноша.
— Ладно, — ответил Кет. — Первый свой боевой выезд, юноша, ты совершил против нас. На рубеже мы встретились с тобой. Ты оставил там треть людей, что были с тобой, и сам, помнится, ушел с дротиком в горле. Потому-то и не можешь ты вымолвить слова как следует, ибо мой удар порвал тебе связки в горле. С тех пор и зовут тебя Кускрайд Заика.
И так, одного за другим, обесчестил Кет всех воинов Улада.
В то время как он, с ножом в руке, уже готов был приняться за кабана, все увидели Конала Победоносного, входящего в дом. Одним прыжком очутился он среди собравшихся. Великим приветом встретили его улады. Сам Конхобар снял венец со своей головы и взмахнул им.
— Хотел бы и я получить свою долю! — воскликнул Конал. — Кто производит дележ?
— Пришлось уступить тому, кто делит сейчас, — сказал Конхобар, — Кету, сыну Матаха.
— Правда ли, — воскликнул Конал, — что ты, Кет, делишь кабана?
Запел Кет:
Привет тебе, Конал! Сердце из камня!
Дикое пламя! Сверканье кристалла!
Ярая кровь кипит в груди героя,
Покрытого ранами, победоносного!
Ты можешь, сын Финдхойм, состязаться со мной!
В ответ запел Конал:
Привет тебе, Кет, первенец Матаха!
Облик героя! Сердце из кристалла!
Лебединые перья! Воитель в битве!
Бурное море! Ярый бык прекрасный!
Все увидят, как мы сойдемся,
Все увидят, как разойдемся.
Пастух о битве нашей расскажет,
И простой работник не раз о ней вспомнит.
Выходят герои на схватку львиную.
Кто кого нынче в этом доме повалит?
— Эй, отойди от кабана! — воскликнул Конал.
— А у тебя какое право на него? — спросил Кет.
— У тебя есть право вызвать меня на поединок, — сказал Конал. — Я готов сразиться с тобой, Кет! Клянусь клятвой моего народа, с тех пор как я взял копье в свою руку, не проходило дня, чтобы я не убил хоть одного из коннахтов, не проходило ночи, чтобы я не сделал набега на землю их, и ни разу не спал я, не подложив под колено головы коннахта.
— Это правда, — сказал Кет. — Ты лучший боец, чем я. Будь Анлуан здесь, он вызвал бы тебя на единоборство. Жаль, что его нет в доме.
— Он здесь, вот он! — воскликнул Конал, вынимая голову Анлуана из-за своего пояса.
И он метнул ее в грудь Кета с такой силой, что у того кровь хлынула горлом. Отступил Кет от кабана, и Конал занял его место.
— Пусть поспорят теперь со мной! — воскликнул он. Ни один из воинов Коннахта не дерзнул выступить против него. Но улады сомкнули вокруг него щиты наподобие большой бочки, ибо у плохих людей в этом доме был скверный обычай тайком поражать в спину.
Конал принялся делить кабана. Но прежде всего он сам впился зубами в его хвост. Девять человек нужно было, чтобы поднять этот хвост и, однако же, Конал быстро съел его весь без остатка.
Коннахтам при дележе Конал дал лишь две передние ноги. Мала показалась им эта доля. Они вскочили с мест, улады тоже, и все набросились друг на друга. Началось такое побоище, что груда трупов посреди дома достигла высоты стен. Ручьи крови хлынули через порог.
Затем вся толпа ринулась наружу. С великим криком стали они там резаться. Поток крови, лившейся во дворе, мог бы привести в движение мельницу. Все избивали друг друга. Фергус вырвал дуб, росший посреди двора, вместе с корнями, и вымел им врагов за ограду двора. Побоище продолжалось за воротами.
Тогда вышел наружу МакДато, держа рукой своего пса. Он спустил его, чтобы посмотреть, чью сторону примет пес своим песьим разумом. Пес принял сторону уладов и накинулся вместе с ними на коннахтов, которые, вконец разбитые, обратились в бегство.
Рассказывают, что на Полях Айльбе, через которые отступали Айлиль и Медб, пес вцепился зубами в дышло их колесницы. Тогда Ферлога, возница Айлиля и Медб, так хватил его мечом по шее, что туловище его отвалилось; голова же осталась вцепившейся зубами в дышло. Оттого-то, по имени пса Айльбе, и прозвали это место Полями Айльбе.
